Шанс перспективных монстров.

Отовсюду мы слышим: «перемены приходят в наш мир». И мы соглашаемся, но полагаем, что эти перемены будут означать: больше компьютеров, больше сотовых телефонов, больше офисов (и больше зарплата работающих в них). По существу, это выражает подсознательную веру в то, что перемены не произойдут (количество, никогда не переходящее в качество).

Между тем, жизнь в городе, стране и всей человеческой ойкумене через пятнадцать лет будет не более походить на сегодняшнюю, чем последняя напоминает эпоху пятнадцатилетней давности. Вспомните (если можете J)  что было в конце восьмидесятых.

Рене Генон смеется над ощущением безопасности, в которой чувствует себя современный человек (если, конечно, чувствует). В своей книге «Царство количества и знамения времени» французский мыслитель говорил об этапе «отвердения мира» в процессе развития материализма и отрыва от духовных источников бытия. С этой точки зрения, наиболее яркой страницей «отвердения» в отечественной истории было Советское государство.

Но, согласно концепции Генона, за стадией отвердения последует то, что мы сейчас называем «виртуализацией» и утверждение «духовности наизнанку». На наших глазах произошло распадение советской империи и заселение ее пространства призраками.

Яркий пример материальные ценности. Сначала это – земля и ее ресурсы. Затем – рукотворные сооружения, производственные мощности, машины. Далее все это переводится в деньги (сперва обеспечиваемые золотом, затем нет). Сейчас бумажные деньги преобразуются в виртуальные  импульсы, проходящие по компьютерной сети. В абсолюте процесс стремится к аннигиляции.

Крупный капитал многое сделал для «разрыхления» государства, которое ограничивало его возможности. Но последствия наших действий не всегда бывают предсказуемы. Спартанцы, например, ликвидировавшие по всей Греции в шестом веке до н.э. тиранические режимы, надеялись восстановить господство племенной аристократии. Однако, возвращенные к власти олигархи правили недолго, сметенные демократическими правителями, еще более, чем тираны враждебными Спарте.

Государство ограничивает всевластие капитала, но оно же его и защищает своим авторитетом. Ибо за деньги некоторые люди могут, конечно, убивать, но умирать за деньги не станет никто. А за идею – станут, в том числе идею Отечества («Святой Руси», «Прекрасной Франции», «Старой Англии», «Матери Индии» и т.д.). А частные охранные структуры – это так, обывателя пугать.

Когда не станет государств, некому будет и защищать олигархов от структур, организованными по идейному принципу. Так и видятся гигантские транснациональные корпорации, эдакие «мезозойские рептилии», пожираемые мелкими, но энергичными зверьками. Возможно, этим политическим теплокровным и принадлежит будущее.